Главное правило — полюбите бег, а потом стремитесь к результату!
— Расскажите, пожалуйста, о старте своей тренерской карьеры.
— В 1981 году, получается ровно 40 лет назад, мне поручили подготовить команду Свердловской области для участия во Всероссийских соревнованиях по легкоатлетическому кроссу на призы журнала «Жизнь глухих». Тогда наша команда заняла первое место. А началось все благодаря моему папе — обладателю всех высших наград Всемирных игр глухих 1961 и 1965 гг.
Я пробовал в детстве разные виды спорта: плавание, гимнастику. И там были неплохие результаты. Но я хотел бегать, как отец, он брал меня на спортивные соревнования, на тренировки. Как-то постепенно у меня все это откладывалось, и я сказал: «Буду бегать и тренировать глухих ребят, таких, как папа».
Мне было 20 лет, я пошел в школу-интернат (тогда он был под номером 126 на Уралмаше), обратился в администрацию, чтобы набрать ребят, мне говорят: «Вам надо получить высшее образование и право работать в такой категории».
После этого я решил поступить в институт. Ребят набрал заочно, и они ходили ко мне в группу. Все проходило на общественных началах, без зарплаты, в восьмидесятых годах это приветствовалось.
Через год-два меня приняли на работу тренером по легкой атлетике в Дом культуры глухих и выделили зарплату в районе 25 рублей за двадцать пять часов на два месяца. Остальные 10 месяцев я работал на общественных началах, потому что уже тогда считал, что занятия должны быть не временными, а проводиться круглогодично. Раньше было модно так в спорте глухих: летом ты занимаешься легкой атлетикой, осенью играешь в шахматы, зимой — хоккей или лыжная гонка. Потом футбол. Они были задействованы разносторонне. Тем более, проводились областные спартакиады по всем этим видам спорта.
Мои первые шаги — это первый год, когда мои ребятишки выиграли чемпионат на Всероссийских соревнованиях по кроссу. Это было престижно и очень круто. Там же на открытом кроссе появилась Лариса Жукова. В последствие она выступала на трех олимпийских играх, стала семикратной чемпионкой Европы и трехкратной чемпионкой Всемирных летних игр глухих.
— В каких учебных заведениях Вы еще преподавали?
— У нас в Екатеринбурге три школы-интерната для не слышащих детей, и когда у меня получился перерыв в 126-ой школе, я перешел в интернат № 89, где моя плеяда ребят тоже была хороша. Наталья Дьякова стала серебряным и бронзовым призером Всемирных игр в 1997 году в Дании, она завоевала серебряную медаль в эстафете и бронзовую на 400 метров. Далее приходил ко мне выпускник интерната — Вячеслав Новоселов, очень талантливый спринтер, который в 1989 году стал бронзовым призёром Всемирной серии в Новой Зеландии. Потом он окончил школу, переехал в Нижний Тагил, тренировался у другого тренера, продолжил карьеру и на Всемирных игр глухих в 1993-ом взял бронзу.
— Особые ли это спортсмены для Вас?
— Дело в том, что я сейчас с Вами разговариваю, а у меня аппарат на левом ухе, которое более-менее слышит. У меня правосторонняя тугоухость с детства, я переболел после отита. И я задавался вопросом: почему одни дети могут тренироваться в любой секции, в какой они захотят, с любого возраста, а глухие дети лишены этой возможности? Сейчас в спорте глухих 12-13 дисциплин, а на самом деле их гораздо больше. Захочет в баскетбол ходить ребенок, который не слышит, а он не сможет: надо переходить в обыкновенную школу. Возьмут ли его, как он там будет общаться с детьми, кто с ним будет индивидуально заниматься? И он вынужден идти туда, где есть секции.
Еще один момент: в советское время обыкновенные дети в 12-13 лет сами ходили на занятия. А детям с нарушением слуха до 14 лет нельзя уходить из школ без сопровождения взрослых. То есть в 14 лет они могут ходить самостоятельно на спортивную секцию. А в спортивном мире в этом возрасте — практически ветераны: развитие уже кончилось; когда идет прирост, гибкость, эластичность, координация, у наших ребят все происходит наоборот. С этим может помочь только учитель физкультуры, а что он может сделать за 45 минут?
И я сказал: «Если не я, то кто может помочь таким ребятам?» К тому же оба моих родителя — глухие. Поэтому я решил, что пойду по этому пути. А уже со временем, с опытом, у меня появился девиз: «Я принимаю всех желающих заниматься, даю всем право попробовать себя в легкой атлетике». Будь он перспективный или не перспективный, я стараюсь к каждому подойти индивидуально по нагрузкам. Если ему это не нравится, он потихоньку уходит. У меня нет ультиматума из-под палки заставлять ребенка тренироваться.
В 1996 году ко мне попал мальчик с детским церебральным параличом. Он, конечно, намного отставал от всех, что делать? Я говорю: «Давай потихонечку». Два раза присели — два раза отжались. Мячик научил держать. Ему трудно было даже просто пас отдать с 2-3 метров. А через 7 лет он попал в Сборную команды России. Еще через определенное время, в 2004-ом, стал Паралимпийским чемпионом, выиграл две золотые медали. Зовут его Артем Арефьев.
Ну и потом, когда стали узнавать об этом, ко мне посылали и слепых ребят, и с ДЦП. Наша 126-ая школа теперь тринадцатая, там учатся с нарушениям слуха, с нарушениями опорно-двигательного аппарата, ребятишки с ДЦП. Вот с ними занимаюсь. И ребята занимают места на Всероссийских соревнованиях очень много. Сейчас наша ученица Лена Третьякова (правда я уже поздно ее нашел в Челябинске, она приехала к нам поступать учиться) защищает честь России в Токио на Паралимпийских играх.
— А все-таки дети с ограничениями здоровья — они для вас особые дети или обычные?
— Нет, это обычные дети. Да, у кого-то может быть снижен интеллект, зрение, слух. Колясочники стали появляться. Но мне интересно заниматься с ними. Я часто спорю по поводу высказывания «люди с ограниченными возможностями». Эти люди с ограниченными возможностями обгоняют по многим физическим показателям здоровых детей, здоровых людей.
Скажем, мальчик с детским церебральным параличом ко мне приходил, отжимался сто раз в 7 лет. А теперь скажите, какой мужчина может сто раз отжаться? И кто из них ограниченный? Президент Всероссийской федерации спорта лиц с поражением опорно-двигательного аппарата (до 2018 года) Лев Николаевич Селезнев говорил: «Это люди с неограниченными возможностями здоровья».
Когда в Пекине колясочник поднимался зажечь Олимпийский огонь и факел передать, он поднимался по канату. Вы можете на руках с коляской, ногами прижавшись, подняться по канату хотя бы пять метров? Это феноменально! Когда без рук, без ног ребята бегут и показывают такие результаты, что ребята из обычных институтов позавидуют.
Был в моей практике и такой случай. Пришла ко мне два года назад девушка после сильного инсульта, правую часть ее тела парализовало. Мы с ней индивидуально по 20-30 минут начали с элементарной ходьбы за ручку. И когда она пробежала 30 метров, потом 60 метров, когда прыгнула в песок с места, она попросила записать видео. А после просмотра у нее выступили слезы — «Неужели это я?» У нее была первая группа инвалидности. Сейчас человек ходит, занимается. Даже ее приняли куда-то на работу временно, побоялись на постоянную, что будут рецидивы.
Многие боятся нашего брата принимать. У нас это самая больная тема: куда их пристроить после школы, колледжа или института. Это больной вопрос для родителей, для меня, как тренера, который становится им вторым отцом. Да, золотая медаль одна. Но есть же в спорте другое! 4-5 моих учеников стали тренерами, идет преемственность, передается опыт.
— Сколько всего у вас было подопечных за 40 лет тренерской работы?
— Честно, я не знаю. Человек 100-150 точно было из группы. Это не считая ребят, которые приходили, месяц-два позанимались и ушли. И вот что важно: в спорте здоровых, если человек попал на Олимпийские игры — это здорово. А если он попал второй раз — это супер. Звезды мирового масштаба, они могут и на три Олимпиады попасть. У меня таких восемь человек, которые на трех и более Паралимпиадах выступали.
Тот же Арефьев. Посчитайте. Он в 1996-ом начал, сегодня — 2021-й. 25 лет, понимаете? Только сейчас он объявил о завершении карьеры в большом спорте.
То есть здесь не говорится о количестве, говорится о качестве индивидуальной работы. Сохранить как можно дольше спортсмена. Дарья Гайнетдинова начинала в тех же годах и до сих пор бегает. У нее пятая Паралимпиада была. У Арефьева тоже пятая. У Скурихина, Новоселова, Ханова, Сугоняева — по три Паралимпиады, которые проводятся раз в четыре года. А их еще надо подготовить — это плюсом 5-7 лет, чтобы не ускорять процесс, как в спорте здоровых.
Чем отличается спорт здоровых? До 18 лет они должны покинуть детскую спортивную школу. Все! Дальше в студенческий спорт или выше. Не попал ты в десятку лучших спортсменов Свердловской области до 18 лет, не обыграл двадцати трех 25-30-летних спортсменов — все, ты никуда не попал. В нашем спорте другая картина. Они отданы спорту, учатся в техникуме, институтах, занимаются спортивной деятельностью несколько десятков лет.
— Мир очень поменялся за 40 лет. А Ваш тренерский подход изменился?
— Мои принципы остались неизменными. Но люди стали другими. Новое поколение ставит во главу угла деньги. Мы должны спортом зарабатывать деньги. В советское время мы бегали за грамоты, медальки, чтобы показать результат, а не за то, чтобы нам платили.
Вы будете бегать, показывать результаты, добиваться высоких мест, и только после этого Вам деньги дадут. С 2003 года, когда Путин пришел, Паралимпийским чемпионам начали платить. В прошлом году дали тем, кто серебряные и бронзовые медали завоевал, пожизненные пенсии. А это приличные деньги.
— А есть какая-то тенденция, какие ребята достигают успеха?
— Дело в том, что боженька ведь дает дар по-разному. Те, кого хорошие данные, могут за два-три года стать мастерами спорта. Павел Уханов стал у меня через год мастером спорта и выиграл 800 метров на трех Паралимпиадах. А другие по десять лет могут тренироваться. Мало кто думал, что Артем Арефьев, придя и отжимаясь два раза, когда-то попадет на Паралимпийские игры. Я бы сам себе не поверил. Однако через восемь лет он впервые выехал на международные соревнования, стал чемпионом. У всех по-разному. И я за тех, кто пахарь. Я перед ними снимаю шляпу, даже если они не достигли спортивных высот. Что интересно, у них спортивная карьера намного дольше — они потом становятся тренерами. А скороспелки уходят рано, ищут чего-то другого.
— В чем секрет взаимопонимания между учеником и тренером?
— Найти сильные и слабые стороны. Но не бить по слабым сторонам, а с помощью сильных сторон, с помощью рычага спорта подтягивать слабые стороны. Многие воспитатели ко мне приходят и говорят: «Надо запретить им заниматься спортом. Вот они стали двойки получать, уроки пропускать». Я же предлагаю не запрещать, а пойти и поговорить спокойно. Поговоришь по душам, и парень исправился. Не ставить себя выше — вот моя задача. И никогда не оскорблять учащихся. Я никогда не повышаю голос. Ребятам хватает одного моего взгляда, чтобы понять, какое у меня настроение.
— Вы со своими подопечными проводите время вне тренировок?
— В городах, куда мы приезжаем на соревнования, обязательно идем на экскурсию. В Чебоксарах идем на Волгу, смотрим все достопримечательности. В прошлом году ездили в лагерь в Белоярский район, ходили на Уральский Марс. В этом году во время лагеря поехали на скалы, делали общие снимки.
В общем чате делимся всеми событиями. Игры обсуждаем или как помочь кому-то с травмой. Порой я не успеваю, задерживаюсь на заседании по общественным делам, поскольку еще являюсь председателем Федерации спорта лиц с ПОДА Свердловской области, пишу: «Сегодня без меня начинаем, даю в чате ребятам задания». То есть у меня контроль идет в основном как самоконтроль. Нет у меня такого, что они убежали в лес, сели на скамейку, выжидают 30-40 минут и потом обратно прибегают. Иногда этим грешат группы из спорта здоровых. Мои знают: если они не побегали, то в первую очередь сделали плохо самим себе, не тренеру. Тренер только направляет, показывает путь.
— Следующий вопрос как раз про путь. Что движет Вашими учениками на пути к победе?
— Начинающие стремятся поехать с нами в лагерь, слышат, что мы ездим каждый год в Кисловодск, среди гор тренируемся и так далее. Те, которые достигли этих целей, хотят уже выйти на международные соревнования, в Европу, на мировые и так далее. Ну и, конечно, величайшее событие — это попасть на Олимпийские игры или на Паралимпийские. То есть — по этапам.
То же самое я говорю про цель. Представьте себе, что это 9-этажный дом. День прошел — на ступеньку поднялись. Пропустили тренировку — остались на прежнем уровне. Поднялись на этаж, результат устоялся, снова нагружаем тело. А если прыгать через 3-4 ступени, на пятом этаже можно скатится вниз, получить травму. Должно быть постоянство.
Не надо форсировать события. Это здоровому спортсмену в 18 лет уже выбирать, дальше ему заниматься спортом или нет. А у нас немножко другое, мы идем спокойно, стабильно. Мы готовим базу, а потом начинаем готовиться к соревнованиям. Циклические виды спорта для наших спортсменов в 18-20 лет только начинаются.
Главное правило — полюбите бег, а потом стремитесь к результату.
— Что Вас привлекает в беге?
— А всё! Есть старая пословица: «Хочешь быть сильным — бегай, хочешь быть красивым — бегай, хочешь быть умным — бегай!»
— Что мотивирует, заряжает Вас в этой деятельности?
— А что мотивирует скульптора? Он увидел камень, у него появился внутренний рисунок, и он начинает выбивать голову, руки, ноги, затем шлифовать рубашку, брюки. Мне приятно делать из человека с какими-то проблемами настоящего спортсмена. И когда этот спортсмен получает медали, понимаешь, что твой труд был не напрасным. Но люди бывают разные. Есть и те, кто, уйдя из спорта тебя даже с днем рождения не поздравляет. Считая, что я обязан был это делать. Но я никому ничем не обязан. Мое дело — направить человека на победу!
Когда спортсмен уходит, уходит часть жизни тренера. Особенно если после побед он уходит к другому тренеру. У меня было три таких случаях, и до сих пор я по этому поводу переживаю.
В нашем спорте люди с очень разными характерами. Дети с инвалидностью привыкли, что им с детства уделяется повышенное внимание. И когда они этого внимания не чувствуют, у них начинаются обиды. Надо постараться к каждому найти подход.
— Как Вы настраиваете ребят в день соревнования?
— Да никак. Мы заранее обговариваем, с какой тактикой бежим. В день старта я не лезу. Спортсмен и так переживает, а я начну ему говорить, что нужно делать. Он уже не воспринимает ничего. Основной посыл — «Покажи все, к чему мы готовились!»
— Расскажите, пожалуйста, про самые яркие моменты из Вашей практики, вообще из жизни тренера?
— Конечно, наивысшее достижение твоих учеников — когда они стали чемпионами Паралимпийских или Сурдлимпийских игр. В 1992 году Жукова победила на 800 и 3000 метров — это первый раз, когда ученик победил на моих глаза. До этого тренеров не выпускали на соревнования, ученика отправил и все.
Это незабываемые моменты. Таких у меня было много. И даже когда ребята не занимали призовые места, олимпийские игры — это, конечно, вершина.
— А что Вы чувствуете в эти мгновения, можете описать?
— Сначала эмоциональный всплеск, подъем, хочется рвать и метать, а потом бац и тебе словно штангу на голову положили. Тебе все машут, поздравляют, хлопают, а ты ходишь с этой штангой в какой-то прострации. И потом происходит момент опустошения на полтора-два месяца точно, я мог по 20-30 минут после Олимпиады сидеть и в одну точку смотреть. Тебе звонят, приглашают на какие-то мероприятия, интервью, а все как в тумане.
Ты готовился, готовился. И вот победа — яркий взрыв, как атомная бомба. И наступают последствия, когда в районе ста километров ничего нет. И только потом уже приходит осознание того, что твой ученик победил.
— И вы готовы к новым победам?
— Да, да! «Ребята, забываем все, что было, начинаем тренироваться с нуля!» Четырехгодовой олимпийский цикл идет по волне моей памяти. Помните, у Тухманова песня такая есть — «По волне моей памяти»?
Интервью: Вера Семченкова
Редактор проекта «Время на старт»